ИСТОРИИ СЕМЕЙНЫХ ВОЙН (13). Я ДОКТОР И Я БЫЛ ОТЦОМ, Я НЕВИНОВЕН, НО МЕНЯ СДЕЛАЛИ МОНСТРОМ

«МЕНЯ ЗОВУТ А. Я ДОКТОР И Я БЫЛ ОТЦОМ, Я НЕВИНОВЕН, НО МЕНЯ ПРЕДСТАВИЛИ  МОНСТРОМ»

Эта документальная история позволяет оценить правомерность гипотезы профессора клинической психологии доктора Айра Туркат СИНДРОМ ЗЛОБНОЙ МАТЕРИ, СВЯЗАННЫЙ С РАЗВОДОМ

Источник https://www.tempostretto.it/news/storia-mi-chiamo-sono-medico-ero-padre-innocente-trattato-mostro.html

 

Это правдивая история. Это ад человека, обвиняемого в том, что он монстр, оправданный полной формулой самого печально известного обвинения. Но он не мог видеть своих детей в течение многих лет. Но даже двое детей жили на Голгофе, а детство в залах суда.

 

Розария Бранкато

Понедельник, 7 января 2019 года - 6,03

 

Трудно сказать, какое  из его испытаний было самым  тяжелым . Судебный процесс по обвинениям в клевете, который  завершился через 4 года с полным оправданием, или тот факт, что его рассматривали как монстра в течение 8  или даже в течение 10 лет, и ему пришлось защищаться в трех судебных  процессах (по уголовному делу, по гражданскому делу, по обвинению в растлении несовершеннолетних) или, наконец, жить, не видя детей.

 

История А. начинается как история всех семейных пар: с любви. Он является известным  врачом, который успешно работает  за рубежом  в одной из самых престижных клиник мира. Через несколько лет он возвращается в Мессину (провинция Италии) со своей женой. Тем временем у него рождаются  два сына. Брак в 2008 году вступает в период кризиса и начинается юридическая  борьба по алиментным обязательствам, важному пособию на содержание, потому что бывшая жена не работает. В августе 2010 года он получил судебное постановление и с ноября начинается  его кошмар.

 

«Целая  команда полицейских пришла ко мне домой с обыском. Моя бывшая жена сообщила в полицию  о сексуальном насилии над моими детьми с моей стороны. Мой ад начался. Полицейские занимались расследованиями в течение нескольких месяцев, но ничего не нашли, потому что я был  невиновен. Меня унижали и обращались как с монстром. Восемь лет ада ".

 

Его дважды хотели подвергнуть  аресту, но неудачно, потому что следствие не представило суду достаточных доказательств. Однако и после этого следствие  было возобновлено после заявлений учителя его детей. Испытательный срок, несмотря на  заявления детей, дает отрицательный результат, но, тем не менее, обвинение не снимается  до суда.

Процесс начинается в 2013 году и заканчивается в 2017 году с его полным оправданием.

« Но мой ад продолжается ».

Уже потому, что, хотя ему приходилось защищаться от обвинений в жестоком обращении над  детьми, решение по ограничению его общения с детьми было принято  гражданским судом, этим решением ему было запрещено право на посещение своих детей. С 2010 по 2015 год он никогда не видел своих детей.  После прекращения расследования по уголовному делу, судья по гражданскому делу позволяет ему разговаривать с детьми только по телефону час в неделю, но вскоре мать прерывает этот контакт. Тем временем он стал для всех «монстром».

Даже для его двоих детей начинается Голгофа, но отличающаяся от его искушений . В то время как он борется, чтобы защитить себя от обвинений, двое детей подвергаются десяткам экспертиз, которые время от времени суд истребует  от консультантов, психологов, психиатров, социальных работников, от магистратов, которые занимаются уголовными, гражданскими и ювенальными делами, и принимают участие в его  судебных делах.

Медленно, однако, что-то меняется.  Попробуйте найти психиатра, который может внимательно  выслушать, прежде чем давать заключение и, главное,  честен  и смел и любит поиск истины. В Суде судьи, выслушивая свидетелей и консультантов, начинают выстраивать  действительную картину происходящего.

На самом деле случилось так, что в конце 2014 года судья разрешил отцу встретиться со своими детьми на нейтральной территории, в присутствии представителей социальной службы и  матери детей. Встреча состоялась в 2015 году, но как только социальные работники в своем заключении  указали на хорошие отношения между детьми и их отцом, как только стало ясно, что они были рады снова увидеть его, мать прервала эти посещения под наблюдением и обвинила сотрудников социальной службы в некомпетентности и сговоре.

Именно это привело к тому, что один из мировых судей по делу о сексуальном насилии связался с национальным экспертом по этому вопросу, известным и авторитетным психиатром, который написал два заключения  по этому делу, один в 2016 году и один в марте 2018 года.

Уже в 2016 году профессор описал то, что указывалось и  ранее в заключениях  психологов Мессины и социальных служб. Существует сильный риск PAS, синдрома отчуждения родителей, который возникает, когда дети попадают в конфликт между родителями. Дети, опасаясь гнева  или причинения обиды  своей матери, не проявляют своих эмоциональных потребностей и автоматически оказывают ей поддержку, используя так называемые «заимствованные сценарии» поведения. В 2016 году у детей  наблюдаются  начальные  симптомы PAS, а продолжение родительского конфликта рискует их усилить.

Приговор первой инстанции оглашается 11 октября 2017 года, в нем указано   на абсолютное  отсутствие доказательной базы. Доктор А. оправдан, потому что факты, по которым он обвинялся,  не существуют в действительности. Прокуратура не подает апелляцию, и в сентябре 2018 года приговор вступает в силу.

Но справедливость пришла слишком поздно.

Несмотря на «отпущение грехов» доктору А., мать предотвращает любые контакты отца с детьми. Затем в марте 2018 года судебного психиатра снова вызывают в суд для написания второго отчета, в котором указывается, что в этот момент у двух детей могут развиться психические  расстройства в связи  с препятствующим поведением их матери, которое предотвращает любой контакт детей с отцом. Психиатр предлагает  подготовить детей для  размещения в доступной гетеросексуальной семье или общине.

 

В сентябре 2018 года оправдательный приговор становится окончательным . В те же дни 

мать покинула Мессину и без согласия отца детей А. перевезла двоих детей  в другой регион.

Для доктора А. мучения  начинаются заново.

Это не счастливый конец истории.

Счастливый конец истории – только не для доктора  А., который все еще живет в аду, понимая, что детям его продолжают преподносить как монстра.

Он до сих пор их не видит и должен ходить с папками, чтобы каждый раз все объяснять и доказывать, что он не монстр.

Все это   очень плохо и для двух его детей, которые не имели нормальных и здоровых отношений с отцом с 2008 года. В течение 5 лет они не видели его и были обмануты искаженным взглядом на реальные факты. С 2010 по 2018 год они провели свое детство в залах судебных заседаний, в беседах с психиатрами и социальными работниками . Те редкие случаи, когда они играли в мяч с отцом или обнимали его, были не дома, а в  чужом месте и на глазах у незнакомых людей.

У них не было детства, их использовали только в качестве оружия, их учили ненавидеть, они были жертвами системы. Они не только потеряли право на отца, они потеряли право на безмятежность, детство, любовь.

Доктор А. на протяжении 10 лет регулярно покупает подарки своим детям на Рождество, Пасху и на дни рождения. У него есть комната, полная документов, которые, как он надеется, однажды удастся вместе с ними выбросить.

« Я не вижу своих детей, это уничтожает меня каждый день, детям  очень плохо, но я все еще связан по рукам и ногам. Они чувствуют себя брошенными мной. Они не знают, как я боролся, и  борюсь сейчас. Я не сдаюсь. Но мне нужен кто-то, чтобы помочь мне показать правду этим детям. Помогите мне ".

 

Нет, это не счастливый конец истории.

 

Розария Бранкато

ИСТОРИИ СЕМЕЙНЫХ ВОЙН (12): ОТЧУЖДЕНИЕ ДОЧЕРИ ОТ ОТЦА В КАНАДЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ УЖЕ 14 ЛЕТ

Известный канадский адвокат по семейному праву Кери Линде (www.divorce-for-men.com)  в интервью Сергею Мохрову  (www.masculist.ru) 24.06.2016 говорил следующее

«Мохров: Вопрос: политические силы. Коммунизм и капитализм – почему, как считаете, они стали настолько похожи в отношении к вопросам семьи, детей, развода и т.д.?

 

Кери Линде: «Думаю, независимо от того кто мы, аппаратчик или комиссар в СССР или банкир с Уолл-стрит – у нас всех есть дети, идеи, сожаления, любовь и то и се. Интересный вопрос, ответа не знаю. Если узнаете – дайте знать».

 

Мохров: «По состоянию семейного законодательства в России, можно сказать, что мы на 25-30 лет отстали от Канады и США, но законодатели однозначно двигают нас в том же направлении».

           Однако короткий рассказ страждущего от отчуждения дочери уже 14 лет отца из Канады, полный ужаса и душевной боли, говорит о том, что ни развитая система семейных судов, ни ювенальная юстиция, ни грамотные канадские адвокаты (Кери Линде, Брайан Людмер) знающие много о родительском отчуждении, ни опытные канадские судебные психологи-эксперты (Эдвард Крук, Кэтлин Рэй) понимающие механизмы  родительского отчуждения,  не могут в подобных случаях никак помешать отчуждению ребенка. Это психологическое преступление, которое может быть остановлено только принудительным отобранием ребенка у отчуждающего родителя.

         Дочь автора в течение 14 лет на глазах всех участников конфликта и правоохранительных органов  изолируется от отца и всех родственников с его стороны и подвергается психическому насилию со стороны матери. Поэтому я не считаю имеющееся «развитое» канадское законодательство и «продвинутую» судебную систему семейных судов эффективной в случае родительского отчуждения. Родительское  отчуждение, как мне кажется, гораздо сложнее наших представлений о нем и проблема не может быть  решена ТОЛЬКО путем изменения законодательства. Дочь автора демонстрирует все признаки "Стокгольмского синдрома", что подтверждает справедливость выводов специалиста по родительскому отчуждению из США доктора Крейга Чилдреса в его статье PAS КАК «СТОКГОЛЬМСКИЙ СИНДРОМ»ЗАЛОЖНИКА .

Итак, история отца из Канады @TMDILH, рассказанная им самим.

 

@TMDILH живет в Торонто, Онтарио, Канада. Переживает отчуждение своей дочери с 18 апреля 2005 г.  С 26 декабря 2010 года не имеет никакой связи с дочерью и никакой информации о ее жизни. Его сайт - http://tellmydaughteriloveher.com/

Экстремальное родительское отчуждение 14 лет в семейных судах. Семейные суды одобряют отчуждение родителей. При родительском отчуждении Вы  теряете ребенка,  который все еще жив.

Этот веб-сайт посвящен моей дочери, которая была украдена ее матерью Долорес Алис Дьюкс, и она не только украла мою дочь у меня, что делает ее виновной в нарушении судебного решения, но в полной изоляции дочери от меня и всей ее  расширенной семьи с моей стороны, воспитателей, друзей и соседей; По сути, Долорес Алиса Дьюкс хочет стереть ее прошлое, изолировав нашу дочь против ее воли. Это целый роман  о Чрезвычайном отчуждении родителей в Системе семейных судов, этот веб-сайт посвящен этой проблеме, ежедневно проверяйте наличие обновлений.

Мотивация создания этого веб-сайта началась с того, что я оказался  бессильным защитить свою дочь в Семейных судах, таким образом, и я публично показываю всему  миру, что случилось с моей дочерью и всей ее семьей в Семейном суде.

Но изначальная  концепция сайта @TMDILH с тех пор изменилась , поскольку я встретил очень много замечательных людей, которые также являются жертвами Системы семейных судов и страдают от родительского отчуждения, поэтому я разрабатываю  этот веб-сайт для исследования материалов о том, насколько ужасными могут быть семейные суды.

Все, кто понимает, что происходит с ребенком при отчуждении родителя, также считают, что моя дочь находится в большой опасности от своей матери. Я лично считаю, что неутолимое  желание матери разорвать  отношения дочери со всеми близкими ей людьми говорит о том, что матери действительно нет дела до ребенка, и поэтому она способна даже забрать жизнь дочери путем убийства/самоубийства. У меня есть много причин верить в это, но мое величайшее убеждение исходит из цитаты, которую мать сказала нашей дочери 26 декабря 2010 года, предъявляя ультиматум своему 10-летнему ребенку:

"пусть твой отец отвезет тебя домой завтра в полдень, иначе ты больше никогда не увидишь своего отца"

Мать хотела, чтобы мое время общения с дочерью  было меньше полутора дней (меньше, чем в среднем выходные), решила сократить его до 24 часов без предварительного уведомления, без причины и против решения суда.

Я никогда больше не видел и не слышал от моей дочери. Ничего плохого дочери я не сделал. Как рождественский подарок 2010 года Долорес Алиса Дьюкс подарила своему ребенку и всем нам - это зло, которое продолжается до сих пор.

Если это послеродовой депрессия, то ее продолжительность  впечатляет. Моя жена (в браке мы были 20 лет) резко  изменилась, когда родилась наша дочь. Это был полный поворот на 180 градусов, все, кто знал, видели это так, как она хорошо себя представляла, но близкие родственники и друзья слышали, как я обращался за советом в течение полутора лет после рождения ... никакой близости. Никакой.

Примерно через 36 часов после рождения моя лучшая подруга и жена в течение двух десятилетий резко изменила свое мнение обо мне и свой взгляд на мир. Она ненавидела меня и не могла доверять мне. Мы абсолютно не ладили (вероятно, автор говорит о постоянных скандалах), и вся наша любовь, казалось, ушла навсегда. Она ненавидела моих друзей, она ненавидела свою семью, она ненавидела то и это. Она была очень несчастна, и ничто не могло сделать ее счастливой. Материнство стало еще более несносным  для моей жены, когда обнаружилось, что наша дочь явно была очень похожа на папу. Первое слово моей дочери было «папа». Я охотно занимался воспитанием нашей дочери. Я научил нашу дочь многому, и я думаю, что мать тайно завидовала нашим близким  и дружеским отношениям.

В конечном счете, я думаю, что именно эта близкая связь и любовь между отцом и дочерью разрушила  наш брак.

В 2005 году, когда моя жена ушла от меня, она была убеждена, что я буду несчастлив, но сегодня и она сама  несчастлива. И у меня есть этому доказательства.

Раз Вы не знаете меня, как Вы можете поверить моим  словам? Но у меня есть горы доказательств, я сохранил все документы  с первого дня расставания 18 апреля 2005 года. У меня есть записи CAS, из Офиса детских адвокатов, Интервью со школьным советом, полицейские отчеты, записи наших переговоров, рукописные документы, все документы суда по семейным делам, все документы адвоката по семейным делам с обеих сторон, показания под присягой от членов семьи, даже наш Агент по недвижимости должен был вмешаться в это дело. Назвать  все это  кошмаром будет слишком мягко, и это длится уже 14 лет. Это как рак, который  медленно разрушает все основные Ваши жизненные ценности, оставляя Вас в одиночестве с фотографиями, воспоминаниями, мыслями о том, что все могло бы быть не так и, наверное, это  я сделал что-то не так…

Есть много жертв Семейной судебной системы, и они понимают о чем я говорю. Мы живем в стране, где выживают очень немногие, и если мы выживем, то все равно будем  избиты и измучены до неузнаваемости. От меня осталась только часть  моего бывшего Я. Я потерял очень  много друзей, членов семьи, родственников из-за того, что я переживаю. Я, естественно, человек зрелый и был счастливым человеком,  многое пережил  в своей жизни, но самое тяжелое для меня – это пережить то, что я уже пережил и продолжаю терпеть.

Номер моего Судебного решения 835-05, и он доступен для всеобщего обозрения. Я защищаю имя своей дочери и свое имя, потому что оно совпадает с именем моей дочери. Я решил публиковать правду, поэтому этот сайт существует.

Здесь  нет клеветы или преувеличения, на самом деле  У меня есть буквально гигабайты  доказательств.

8 января 2018 года моя дочь тайно написала электронное письмо мне под ником #SheKnowYouDo

#SheKnowsYouDo - это псевдоним  моей 18-летней дочери, которая тайно пишет мне. Это письмо было отправлено мне на 50-летие моей бывшей жены. Моя дочь пишет, что она набралась смелости, чтобы написать мне после того, как нашла мой  веб-сайт и описывает свое заключение.

Мать явно виновна в неисполнении судебного решения, но ДОЛЖНА, вероятно,  страдать от глубокой депрессии, поскольку не заботится о своем собственном ребенке, поэтому   представляет собой очень серьезную угрозу для жизни моей дочери. Прошло уже почти  14 лет отчуждения дочери с 18 апреля 2005 года  Полиция, CAS, Офис юриста по делам детей, Школьный совет и все, кто связан с моей ситуацией, знают, что я чувствую. Я не единственный, кто понимает, что жизнь моей дочери в опасности, мать дочери отрекается от всей своей семьи уже более десяти лет, и все они также верят в худшее.

В соответствии с решением  полиции, предоставленным матерью в суде по семейным делам, абсолютно никакой контакт не позволил мне узнать, жива ли моя дочь.

Если моя дочь когда-либо снова прочитает этот сайт, немедленно позвони мне, потому что  твоя  жизнь в опасности. Немедленно позвони в 911 и скажи им, что ты боишься  своей матери, и они арестуют ее, чтобы защитить тебя. Ты можешь жить со мной, с твоей тетей Кристалл или дядей Уорреном, или где бы ты хотела.  Я здесь для тебя в  ЛЮБОЕ время, и понимаю, что твои страхи в отношении  матери вполне реальны. 

ДОКТОР АЙРА ТУРКАТ. ПРЕПЯТСТВИЯ ОБЩЕНИЮ ДЕТЕЙ С ОТДЕЛЬНО ПРОЖИВАЮЩИМ РОДИТЕЛЕМ ПОСЛЕ РАЗВОДА

 

              Доктор Айра  Даниэль Туркат специализируется на семейных судебных делах, включая опеку над детьми, отчуждение родителей, ложные обвинения, переселение, враждебный развод, разрушение отношений и связанные с этим вопросы. Доктор Туркат консультирует  лучших адвокатов по семейному праву в Америке.

В 2011 году Британское психологическое общество (50 000 членов) причислило  доктора  Айра  Туркат к самых выдающимся клиническим психологам в истории. Доктор Туркат - единственный американец в этом списке. Доктор Айра Туркат преподавал  на Медицинском факультете Университета Вандербильта и в Медицинском колледже Университета Флориды. Он является лицензированным психологом в штате Флорида.

Доктор Туркат ограничивает свою практику сложными делами и имеет большой опыт в оказании помощи в подобных сложных делах. Сайт доктора Айра Даниэль Туркат - http://iraturkat.com

ПРЕПЯТСТВИЯ ОБЩЕНИЮ ДЕТЕЙ С ОТДЕЛЬНО ПРОЖИВАЮЩИМ РОДИТЕЛЕМ ПОСЛЕ РАЗВОДА

Источник: CLINICAL PSYCHOLOGY REVIEW, VOL. 14. NO. 8, pp. 737-742, 1994

ИРА ДАНИЭЛЬ ТУРКАТ, доктор философии

Институт психологии Флориды и медицинский колледж Флоридского университета

АННОТАЦИЯ. Препятствия общению детей с отдельно проживающим родителем после  развода  является общенациональной проблемой, затрагивающей шесть миллионов детей. Такие препятствия  могут  быть тяжелыми и представлять следствие хронических психических расстройств, такие как синдром отчуждения родителей (PAS) и синдром злобной матери, связанный с разводом. В некоторых случаях помехи  в общении сопровождаются недостойным  поведением по отношению к родителю, не являющемуся опекуном, в том числе с применением насилия и нарушениями закона. В настоящей статье описывается проблема препятствий при общении с  детьми и связанные с этим явлением клинические синдромы, а также особенности  правовой системы, которые «закрепляют»  проблему, не разрешая ее. Отсутствие научных исследований обесценивает психологический вклад экспертизы в зале суда. Следует надеяться, что настоящая статья будет способствовать развитию научной литературы в этой области.

В последние годы уровень разводов был примерно равен  количеству заключенных  браков. Приблизительно один миллион разводов происходит каждый год только в Соединенных Штатах. Дети, вовлеченные в расторжение брака, обычно считаются уязвимой группой (Hetherington & Arasteh, 1988). Поскольку родители часто борются за опеку и посещение детей, требования, предъявляемые к этим детям, значительно возрастают.

Чтобы помочь в решении вопросов относительно опеки детей и их воспитания родителями после развода, каждый штат разработал руководящие принципы для судопроизводства. Как правило, эти руководящие принципы отражают наилучшие интересы детей (Keane, 1990). Предполагается, что частое посещение (общение) родителей, не являющихся опекунами, является важным правом как для родителей, так и для детей (Hodges, 1991). Подавляющее большинство опекающих родителей - женщины.

К сожалению, желание постоянного и свободного  общения  между ребенком и со стороны нерезидентного родителя часто не соответствует  реальной практике. По оценкам Совета по правам детей (1994 год), посещение шести миллионов детей в Соединенных Штатах осуществляется родителями-опекунами. Два опроса поддерживают диапазон этой проблемы. Arditti (1992) сообщает, что примерно 50% разведенных отцов рассказывают, что их бывшая жена вмешивалась в его общение  со своими детьми. Точно так же примерно 40% матерей-заключенных признают, что отказывают в общении с детьми  своему  бывшему мужу, чтобы наказать его (Kressel, 1985). В некоторых случаях вмешательство в общение  было связано со злонамеренными незаконными действиями против отца таких детей (Turkat, 1995). В редких случаях родитель может похитить ребенка.

Проблема препятствий в общение  детей с отдельно проживающим родителем еще не была должным образом освещена  в национальных средствах массовой информации. В связи с этим отсутствуют исследования о характере вмешательства в общение ребенка с отдельно проживающим родителем, его этиологии или лечения. Цель настоящей статьи - повысить осведомленность психологов о проблеме вмешательства в общение детей с отдельно проживающим родителем после развода. В первой части этой статьи будут описаны некоторые распространенные типы ситуаций вмешательства при посещении детей родителем. Во второй части рукописи будут обсуждаться сопутствующие трудности  решения этой проблемы с помощью правовой системы.

ВИДЫ ВМЕШАТЕЛЬСТВА В ОБЩЕНИЕ РЕБЕНКА И РОДИТЕЛЯ

Прежде чем обсуждать конкретные типы помех при посещении родителем детей, важно сначала описать что значит «невмешательство». В этом случае  родители  ребенка разводятся, но ребенок не отчужден ни от одного из родителей. Проживающий родитель (как правило, мать) поощряет ребенка и родителя-нерезидента часто взаимодействовать и в полной мере участвовать в жизни друг друга. Ситуация с невмешательством обычно предполагает совместное опекунство, которое функционально приводит к совместному принятию родителями решений относительно их потомства. Ребенок часто посещает нерезидентного родителя, разговаривает по телефону с родителем, когда это необходимо или желательно, и получает пользу от участия этого родителя в школьных, внеклассных, религиозных и других мероприятиях. Законы штата, отражающие наилучшие интересы ребенка, предусматривают ситуацию невмешательства при разводе с участием детей.

К сожалению, становится все более очевидным, что миллионы детей и родителей страдают от проблемы вмешательства при посещении своих детей. Из клинической и юридической литературы следует, что  существует по крайней мере три типа ситуаций, связанных с вмешательством при посещении ребенка отдельно-проживающим родителем: (1) острое вмешательство; (2) синдром родительского отчуждения (Gardner, 1987); и (3) синдром злобной матери, связанный с разводом (Turkat, 1995).

ОСТРОЕ  ВМЕШАТЕЛЬСТВО

Родитель-опекун, участвующий в процессе острого вмешательства, не имеет предумышленного или коварного плана длительного  нарушения отношений между ребенком и родителем-нерезидентом. Скорее, родитель-опекун  периодически или временно отказывает в свидании либо путем прямого действия (например, информируя нерезидентного родителя о том, что его невозможно), либо пассивно (например, родитель-нерезидент  прибывает на встречу со своим ребенком, но или  родителя-опекуна или ребенка нет  дома). Такие случаи помех при посещении детей, как правило, связаны с гневом родителя-опекуна на отдельно проживающего  родителя по некоторым причинам (например, отсутствие выплаты алиментов на ребенка), плохим советом друзей или другими причинами (например, оскорбительным поведением отца по отношению к матери-опекуну - см. Шепард, 1992).

СИНДРОМ РОДИТЕЛЬСКОГО ОТЧУЖДЕНИЯ

В некоторых случаях вмешательство в посещение ребенка является прямым результатом того, что родитель-опекун страдает от синдрома родительского отчуждения (Gardner, 1987, 1989). В этом случае  родитель-опекун использует различные прямые и косвенные методы, предназначенные для отчуждения ребенка от его отдельно проживающего  родителя. В результате ребенок становится подверженным  неоправданной критике и индуцируется ненавистью к отдельно проживающему  родителю.

Гарднер (1989) выделил четыре фактора, которые, по его мнению, способствуют развитию синдрома родительского отчуждения. К ним относятся: (1) «промывание мозгов», (2) тонкое и неосознанное программирование со стороны родителя, (3) факторы, возникающие у ребенка, и (4) ситуационные факторы.

Гарднер (1989) использует термин «промывание мозгов» для обозначения «... сознательных действий по программированию ребенка против другого родителя» (стр. 233). Примеры включают в себя обвинение отца в том, что он «неверный блудник» и «бросил нас». Как правило, отца необоснованно обвиняют в том, что он дает слишком мало денег, иногда до такой степени, что мать вводит своих детей в заблуждение, убеждая их, что с ними произойдет что-то страшное. Когда отец покидает дом, мать может делать такие заявления, как «ваш отец оставил нас», чтобы убедить  ребенка, что отказ распространяется не только на мать, но и на детей. Незначительные негативные качества  отца сильно преувеличиваются. Например, отец, который иногда выпивает вина после обеда, описывается как алкоголик. Очень распространены саркастические комментарии, включая специальные заявления для ребенка, такие как: «Ваш замечательный щедрый отец, наконец, собирается потратить несколько долларов и отвести вас в кино!»

Более тонкие попытки программировать ребенка против отдельно проживающего  родителя включают в себя такие комментарии, как: «Есть вещи, которые я могла бы рассказать о вашем отце, от которых бы ваши волосы  встали дыбом, но я не из тех людей, кто критикует родителя его детям "(Гарднер, 1989, с. 239). Понятно, что подобные высказывания вызывают у ребенка много негативных эмоций. Что касается посещения родителем, то ребенок в таком доме проницательно осознает желание матери, чтобы ребенок ненавидел отца. Чтобы получить ее признание, ребенок делает заявления, указывающие на неопределенность или отсутствие желания общения с отдельно проживающим  родителем. Мать, страдающая от синдрома родительского отчуждения, может действовать «нейтрально», сообщая ребенку, что это решение самого ребенка – общаться или не общаться с отдельно проживающим  родителем. Этот «маневр нейтралитета» помогает еще больше оттолкнуть отца от его потомства, пассивно препятствуя посещению. Ребенок не хочет выражать желание посетить «ненавистного» родителя в угоду родителю-опекуну.

Разжигание вины у потомства - еще один распространенный маневр. Ребенку, который хочет навестить отца, может быть сказано: «Как ты можешь оставить свою бедную старую мать!» (Гарднер, 1989, с. 241).

В отношении факторов, возникающих у ребенка, Гарднер отмечает, что психологическая связь ребенка с родителем-опекуном  обычно сильнее, чем с отдельно проживающим  родителем. Опасаясь потенциального отказа от родителя-опекуна, ребенок более склонен присоединиться к матери в ее попытках отчуждения отдельно проживающего родителя. Гарднер также считает, что психодинамические факторы, такие как закрепление  реакции, иногда способствуют развитию отчуждения.

Наконец, различные ситуационные факторы также способствуют развитию синдрома. Например, ребенок, который рассматривает родного брата, наказанного за то, что он выразил позитивные чувства по отношению к отдельно проживающему отцу, быстро учится не выражать такие чувства открыто. Ребенок, который наблюдает, как мать оскорбляет отца, может заявить о своей эмоциональной предпочтительности по отношению к матери в целях самозащиты.

Гарднер отмечает, что синдром родительского отчуждения варьируется в зависимости от конкретного случая. Подавляющее большинство взрослых случаев наблюдается у  женщин, Гарднер  считает, что это около 90% всех случаев синдрома родительского отчуждения.

СИНДРОМ ЗЛОБНОЙ МАТЕРИ, СВЯЗАННЫЙ С  РАЗВОДОМ

Некоторые случаи хронического вмешательства при посещении детей отдельно проживающим родителем выходят за рамки попыток оттолкнуть ребенка от родителя. Туркат (1995) сообщил о случаях, когда разводящаяся жена пыталась уволить своего разведенного мужа с работы, ложно обвиняла  его  в сексуальном насилии, публично высмеивала  или причиняла физический вред. Из множества клинических и юридических случаев Туркат (1995) выявил синдром злобной матери, связанный с разводом. Конкретные критерии для этого расстройства можно увидеть в таблице 1.

Расстройство характеризуется следующим поведением у  матери: (1) попытки неоправданно наказать разведенного мужа; (2) вмешательство в посещение отца и доступ к ребенку; и (3) совершение  различных злонамеренных действия по отношению к мужу, включая ложь и нарушения закона.

Turkat (1995) приводит некоторые драматические примеры поведения людей, страдающих от синдрома злобной матери, связанного с разводом: поджог дома бывшего мужа; ложное обвинение отца в сексуальном насилии; манипулирование специалистами по психическому здоровью для дачи показаний в суде о том, что разводящийся муж нуждается в психиатрическом лечении (даже если специалист по психическому здоровью никогда не встречался с отцом); манипулирование секретарем в школе для участия в похищении ребенка; сообщение детям, что их отец на самом деле не является их отцом; сообщение  начальнику отца на рабочем месте, что отец издевался над своими детьми; похищение из офиса ее разведенного мужа важных документов. Одна женщина даже  преднамеренно врезалась на  своей машине в дом ее разведенного мужа.

Синдром злобной матери, связанный с разводом - серьезное заболевание. Туркат (1995) отмечает, что такие люди редко считают, что у них есть проблемы, они искусны в манипулировании другими и в кампании против отца и являются искусными фабрикантами ложных обвинений. Классификация, этиология и лечение таких случаев неизвестны.

Мать, которая неоправданно наказывает своего разведенного мужа: ü      Попытками  оттолкнуть их общего ребенка (детей) от отца ü      Вовлечением других лиц  в злобные действия против отца ü      Участие в чрезмерном судебном процессе Мать специально пытается отказать своему ребенку ü      В регулярном общении ребенка  с отцом ü      Беспрепятственному  телефонному  доступу ребенка  к отцу ü      В участии отца  в школьной жизни ребенка и в его внеклассной деятельности Эта модель поведения широко распространена и включает в себя кроме того злонамеренные умышленные действия по отношению к мужу, в том числе: ü      Ложь детям ü      Ложь другим ü      Нарушения закона Расстройство не связано конкретно с наличием иного психического расстройства, хотя может присутствовать и иное психическое заболевание.

Табл. 1. Критерии синдрома злобной матери, связанного с разводом.

ПРЕПЯТСТВИЯ ОБЩЕНИЮ  И СУДЕБНАЯ СИСТЕМА

Читатель, не знакомый с процедурами развода и опеки, может быть озадачен тем, почему допускается такое патологическое поведение, подобное приводимому  выше. С практической точки зрения мало что можно сделать для предотвращения таких действий.

Правовая система имеет множество недостатков, которые, к сожалению, помогают «закрепить»  вмешательство родителя-опекуна ребенка в общение с отдельно проживающим родителем, который подвергается  этому вмешательству. Например, большинство судей будут проявлять значительное терпение и «отступать назад», чтобы позволить каждой стороне адекватно представить дело в своем собственном видении. К сожалению, выгода от предоставления каждому его "дня в суде" значительно замедляет процесс. Адвокаты, которые хотят приостановить, отложить или задержать слушания, не испытывают особых трудностей в большинстве случаев. Часто это преднамеренная тактика, используемая в бою за опеку над детьми. Таким образом, родителю, которому могут быть предъявлены обвинения во вмешательстве во общения с детьми, возможно, не придется появляться перед судьей по этому вопросу в течение нескольких месяцев после указанного факта.

Дополнительным усложняющим фактором является стоимость. Плата за услуги адвоката может достигать 300 долларов в час и более. Немногие люди могут позволить себе повторные выступления в суде, так как счета растут непомерно. Это оказывается особенно напряженным для семьи, которая теперь должна делить свои доходы и активы на две отдельные семьи.

Еще одним усложняющим фактором является то, что судебной системой может отлично  манипулировать и управлять  хороший лжец (Snyder, 1986). Исследования показывают, что обнаружение в суде фабрикации (т.е. ложных утверждений), как правило, плохое (Ekman & O'Sullivan, 1991), и это создает дополнительную проблему, когда речь идет о вмешательстве в общение с  детьми. Например, отец, который обвиняет другого родителя во вмешательстве в общение с детьми, может обнаружить, что другой родитель не только отрицает такое вмешательство, но и обвиняет самого отца  в том, что он не явился в назначенное время для общения. Поскольку свидетелей обычно нет, суд остается в затруднительном положении. Соответственно, родитель, который постоянно вмешивался в общение с детьми, может заявить в зале суда, что он или она выполняет решение суда об общении с детьми отдельно проживающего  родителя. Сразу после слушания родитель-опекун возвращается к схеме вмешательства при общении с детьми второго родителя, зная, что до возвращения в суд могут пройти месяцы.

Дополнительная трудность заключается в том, что зачастую родители-опекуны никак серьезно не наказываются судом в случае  вмешательства в общение ребенка с отдельно проживающим родителем. Мать, которая мешает общению ребенка с отцом, как правило, просто будет предупреждена судьей о том, что она выражает неуважение к судебному решению. Очень редко родители-опекуны, которые вмешиваются в посещение детей отдельно проживающим родителем, заключаются в тюрьму, подвергаются наказанию в финансовом отношении или лишаются основной опеки над детьми. Таким образом, многие родители, которые знают о неэффективности суда, в полной мере этим пользуются. Следует отметить, что судебная система хорошо осведомлена о своих собственных недостатках в этой области (см. Комиссия по гендерным предубеждениям в судебной системе, 1992 год).

В последние годы суды способствовали росту медиации как со стороны специалистов по психическому здоровью, так и адвокатов в качестве альтернативы состязательному процессу в зале суда. К сожалению, для того, чтобы саботировать посреднические усилия, нужен только один необоснованный или отказывающийся от сотрудничества родитель. Родитель, который произносит слова о сотрудничестве, а затем нарушает эти слова действиями за пределами комнаты посредничества, разрушает весь  процесс медиации.

Наконец, когда эксперта по психическому здоровью просят представить в суд информацию по вопросам общения отдельно проживающего родителя с детьми, отсутствие достоверных результатов научных исследований затрудняет вклад, который могут внести такие эксперты. Соответственно, судьи часто получают самые разные мнения от таких экспертов, что иногда резко снижает пользу от таких экспертных заключений в зале суда. Иногда «эксперт» по психическому здоровью фактически некомпетентен (Turkat, 1993).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Каждый год миллионы детей испытывают  изоляцию от общения с отдельно проживающими родителями. Мало что известно о природе таких помех, причинах таких помех или о способах их устранения. До тех пор, пока этот вопрос не станет центром научных исследований, может показаться, что присутствие  психолога в зале суда значительно скомпрометировано. Учитывая, что миллионы людей страдают, научная судебная психология должна начать решать эту важную и запутанную проблему.

ЛИТЕРАТУРА

Arditti, J. A. (1992). Factors relating to custody, visitation, and child support for divorced fathers: An exploratory analysis. Journal of Divorce and Remarriage, 17, 23-42.

Children's Rights Council. (1994). Annual convention brochure. Washington, DC: Author.

Commission on Gender Bias in the Judicial System. (1992). Gender and justice in the courts: A report to the Supreme Court of Georgia. Georgia State University Law Review, 8, 539-807.

Ekman. P, & O'Sullivan, M. (1991). Who can catch a liar! American Psychologist, 46, 913-920.

Gardner, R. A. (1987). The parental alienation syndrome and the differentiation between fabricated and genuine child sex abuse. Creskill, NJ: Creative Therapeutics.

Gardner, R. A. (1989). Family evaluation in child custody mediations, arbitration and litigation. Creskill, NJ: Creative Therapeutics.

Hetherington, E. M., & Arasteh, J. D. (Eds.) (1988). Impact of divorce, single parenting and step-parenting on children. Hillsdale, NJ: Lawrence Erlbaum.

Hodges, W. F. (1991). Interventions for children of divorce (2nd. ed.) New York: John Wiley.

Keane, G. (1990). Florida divorce handbook. Sarasota, FL: Pineapple Press.

Kressel, K. (1985). The process of divorce. New York: Basic Books.

Shepard, N. (1992). Child-visiting and domestic abuse. Child Welfare, 71, 357-367.

Snyder, S. (1986). Pseudologia Fantastica in the borderline patient. American Journal of Psychiatry, 143, 1287-1289.

Turkat, I. D. (1993). Questioning the mental healthexpert's custody report. American Journal of Family Law, 7, 175-179.

Turkat, I. D. (1995). Divorce Related Malicious Mother Syndrome. Journal of Family Violenc, 10, №3, р 253-264

.
Correspondence should be addressed to Ira Daniel Turkat, PhD, Florida Institute of Psychology and University of Florida College of Medicine, 1225 Avenida Del Circo, Venice, FL 34285.
 

ДОКТОР АЙРА ТУРКАТ. НУЖНА ЛИ ВООБЩЕ СУДЕБНАЯ ЭКСПЕРТИЗА ДЕТСКО-РОДИТЕЛЬСКИХ ОТНОШЕНИЙ, ЕСЛИ ОНА МОЖЕТ НАВРЕДИТЬ ДЕТЯМ?

          Доктор Айра  Даниэль Туркат специализируется на семейных судебных делах, включая опеку над детьми, отчуждение родителей, ложные обвинения, переселение, враждебный развод, разрушение отношений и связанные с этим вопросы.Доктор Туркат консультирует  лучших адвокатов по семейному праву в Америке.

В 2011 году Британское психологическое общество (50 000 членов) причислило  доктора  Айра  Туркат к самых выдающимся клиническим психологам в истории. Доктор Туркат - единственный американец в этом списке. Доктор Айра Туркат преподавал  на Медицинском факультете Университета Вандербильта и в Медицинском колледже Университета Флориды. Он является лицензированным психологом в штате Флорида.

Доктор Туркат ограничивает свою практику сложными делами и имеет большой опыт в оказании помощи в подобных сложных делах. Сайт доктора Айра Даниэль Туркат - http://iraturkat.com

Прошло 25 лет после публикации в 1993 году в Американском журнале семейного права (AMERICAN JOURNAL OF FAMILY LAW, Vol 7, 175-179)  первой обширной  статьи профессора Айри Туркат о проблемах судебной психологической экспертизы детско-родительских отношений - ДОКТОР АЙРА ТУРКАТ. ПРОБЛЕМЫ СУДЕБНОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ ДЕТСКО-РОДИТЕЛЬСКИХ ОТНОШЕНИЙ. В США издается большое количество литературы по вопросу родительского отчуждения, имеются признанные эксперты в этом вопросе, которые проводят обучение судей и социальных работников. Однако ситуация (особенно касающаяся экспертных заключений) практически не изменилась, если даже не ухудшилась. Это подтверждает статья профессора Айри Даниэля Туркат, опубликованная  в том же журнале в 2018 году (JOURNAL OF FAMILY LAW, Spring 2018, Volume 32, Number 1, pages 5–8), перевод которой я публикую  ниже.

 

РЕКОМЕНДАЦИИ ПСИХОЛОГА ПО СУДЕБНЫМ СПОРАМ О ДЕТЯХ МОГУТ БЫТЬ ВРЕДНЫМИ И ДАЖЕ СМЕРТЕЛЬНЫМИ

Айра Даниэль Туркат, доктор философии

В Соединенных Штатах есть мало известен факт относительно рекомендаций психолога (эксперта) суду в случаях рассмотрения споров по детско-родительским отношениям: Эти неверные рекомендации могут привести даже к смерти детей.

В Вирджинии психолог посоветовал суду отменить решение о посещении детей отцом под наблюдением и разрешить неконтролируемые визиты между отцом и ребенком. Суд последовал совету психолога. Во время четвертого неконтролируемого визита отец убил своего ребенка. 1

В штате Мэриленд суд назначил экспертизу  психолога в судебном споре об опеке над детьми. Психолог выслушал просьбу матери о том, что отец представляет опасность для благополучия своих детей, но не посчитал ее обоснованной и рекомендовал суду  предоставление  доступа к детям без контроля. Суд одобрил рекомендацию эксперта. Через несколько месяцев отец утопил всех своих троих детей.

В Калифорнии психолог с многолетним  экспертным опытом, который обучался докторантуре университета, рекомендовал суду передать опеку отцу над его малолетними детьми. С рекомендацией эксперта согласился суд. Однако позже отец зарезал обоих сыновей. С трагической иронией он умолял помиловать его, в связи с тем, что он совершил это преступление  по «причине безумия».

К сожалению, эти жертвы не являются неожиданностью, потому что на протяжении десятилетий я предупреждал, что нет никаких научных доказательств того, что экспертиза детско-родительских отношений  приводит к наилучшим результатам для воспитания детей.

Несмотря на это, экспертиза детско-родительских отношений регулярно выполняется и рекомендации психологов о будущем детей, как правило, одобряются судами. Таким образом  принимаются жизненно важные решения, не  имеющие никакие научных доказательств выгод для воспитания ребенка и  навязываются родителям, которые борются за будущее своих детей. Сильной отрицательной эмоциональной реакции одного из них следует ожидать в связи с таким решением. Такие реакции увеличивают вероятность того, что нехорошие  вещи с детьми будут происходить и далее.

Результаты экспертной оценки  опеки над детьми часто бывают вредны, хотя не приводят к смерти. Это тоже не получило никакого научного обоснования и не  привлекает внимание до сих пор. В недавнем выпуске «The Journal ofthe American Judges Association» я сообщил о первом количественном исследовании вредных последствий неверной психологической экспертизы  детско-родительских отношений. В этом первоначальном исследовании участвовал  101 родитель из 35 государств, проходивший ранее судебную экспертизу в процессе судебного спора о детях.

Результаты этого исследования :

• 65 процентов родителей сообщили, экспертная оценка опеки детей не являлась «наилучшей для  детей» в финансовом отношении.

• 25 процентов сказали, что их дети пережили негативные последствия от экспертизы.

• 20 процентов родителей сообщили, что экспертная оценка детско-родительских отношений ухудшила  жизнь их детей.  

Самый поразительный вредный эффект выявлен в «исследование вредных последствий» - это тот факт, что 65 процентов  родителей сообщили, что деньги, потраченные на экспертизу оценка их опеки над детьми, потрачены, по существу, зря. Этот факт  не должен был стать  сюрпризом, учитывая, что экспертные оценки опеки над детьми не имеют научных доказательств пользы для дальнейшего воспитания детей, но родители могут оказаться вынуждены участвовать в этих экспертизах, которые стоят значительных финансовых затрат. Десятки тысяч долларов могут быть потрачены на экспертизу детско-родительских отношений. Самая высокая стоимость такой экспертизы, которую я знаю, это $ 300 000.

При рассмотрении всех вредных  последствий, которые могут нести эти дорогостоящие экспертизы, важно понимать, что ученые не могут даже оценить  что-то самое элементарное, например, что  означает «психическое здоровье», потому этому термину  нет научного обоснования. Другими словами, психологи не могут правильно сформулировать что такое психическое здоровье. Когда дело доходит до гораздо более сложных вопросов, таких как судебные  споры об опеке над детьми, когда нет никаких научных доказательств «наилучших интересов ребенка» при опеке со стороны любого родителя в соответствии с рекомендациями эксперта, дело обстоит еще хуже. Рекомендации эксперта о том, что с его точки зрения является «наилучшими интересами ребенка», бездоказательны.  Вследствие этого могут возникнуть вредные последствия для детей, а некоторые дети могут за эти ошибки заплатить своей жизнью.

ИЗ ПРАКТИКИ

Как же тогда обосновываются психологические рекомендации в судебных экспертизах по детско-родительским отношениям, когда нет научных доказательств, подтверждающих их пользу детям? Самое  очевидное обоснование  состоит в том, что  «практика» и «опыт» обосновывают выводы таких экспертиз. Другими словами, несмотря на отсутствие научных данных для подтверждения соблюдения принципа «наилучших интересов для детей», аргументом экспертов является   опыт и мнения иных  профессионалов.

Считается, что экспертиза детско-родительских отношений в судебных спорах приводит к лучшим результатам для детей. Однако есть несколько проблем с этим суждением.

Во-первых, нет никаких научных доказательств того, что решение опытных экспертов по оценке детско-родительских отношений является наилучшим результатом в интересах  детей. Случаи детской смертности после того, как суд последовал рекомендациям экспертов, приведенные  ранее, говорят о многом.

Во-вторых, нет никаких научных доказательств того, что опытный эксперт по оценке детско-родительских отношений даст лучшие рекомендации в интересах детей, чем опытный сотрудник органа опеки и попечительства. Или даже, может быть, учитель фортепиано или слесарь-сантехник

В-третьих, даже у самые опытных и национально признанных экспертов  нет научных доказательств того, что их рекомендации о детско-родительских отношениях в интересах детей  лучше, чем чьи-либо иные суждения.

СЛОЖНОСТИ  ДЛЯ ПОТРЕБИТЕЛЯ

Важно понимать влияние (и его отсутствие)  характеристик образования и репутации  эксперта. Нет научных доказательств того, что лучшие характеристики образования и репутации эксперта позволят ему  сделать лучшую экспертизу  в интересах  детей. Что продемонстрировал покойный доктор Стюарт Гринберг.  

Важно то, что наличие превосходных характеристик эксперта  не может защитить детей от потенциального вреда от заключения и рекомендаций эксперта.

Психолог доктор Гринберг был национально признанным экспертом, который был избран президентом Американского совета судебной психологии (American Board of Forensic Psychology), работал профессором университета, специальным  консультантом органов опеки и попечительства и провел судебную экспертизу  более 2000 случаев. Однако Гринберг был уличен  в следующем:

• Лгал в суде о родителе, якобы потенциально агрессивном  и опасном для детей, когда это было не так;

• Лгал в суде о том, что рассказали свидетели о родителе;

• Скрывал, что родитель, в пользу которого он рекомендует принять  судебное решение об опеке над детьми, был партнером одного из предприятий Гринберга

• Скрытно использовал  скрытую видеокамеру в своем офисном  туалете для видеосъемки  лиц без их ведома, что привело  в конечном итоге к разоблачению Гринберга.

После чего  Гринберг покончил жизнь  самоубийством.

КОНСУЛЬТАНТ ПО ВОПРОСАМ ОПЕКИ МОЖЕТ ДАТЬ ПЛОХОЙ СОВЕТ

Даже единственный  случай Гринберга доказывает, что превосходные рекомендации эксперта  еще не доказывают того, что его рекомендации в отношении детей будут соответствовать их  лучшему будущему и не навредят им, в том числе предотвратят их  убийство.

ПОМОЩЬ ЭКСПЕРТАМ

Профессиональные эксперты  могут иметь  соблазн минимизировать случай Гринберга как единственную  «паршивую овцу, которая портит все стадо», но слишком много примеров нарушителей кодексов этики и/или государственных законов о лицензировании задокументировано. 

Предположим, что подавляющее большинство экспертов  работают в рамках закона и следуют руководящим принципам, но это не так уж много значит, потому что нет никаких научных доказательств того, что их рекомендации по опеке над детьми действительно приносят пользу детям в будущем

Профессиональные «руководящие принципы» не могут заменить отсутствие научных доказательств. На сегодня руководящие принципы для проведения экспертизы  опеки над детьми не только не  имеют  научной поддержки, но  могут нести  и вредными последствия, хотя предполагается, что экзамены, которые сдают такие эксперты при лицензировании,  имеют «высокое качество».

ЧТО ДЕЛАТЬ  ЗАКАЗЧИКУ СУДЕБНОЙ ЭКСПЕРИЗЫ

Учитывая печальное состояние сегодняшний экспертизы  опеки над детьми согласно вышеописанному, что должны делать адвокаты по семейному праву?

Прежде всего, необходимо признать, что любая полученная сегодня рекомендация эксперта по опекунству не только не содержит научных доказательств того, как избрать  лучшее будущее для детей, но  даже может привести детей к худшей судьбе, чем если бы такая экспертиза вообще не  проводилась.

Во-вторых, адвокаты по семейному праву не должны становиться жертвой общего предположения о том, что следование рекомендациям эксперта по детско-родительским отношениям  будет лучшим  для будущего детей, чем решение суда без назначения этой экспертизы  

В-третьих, уместно серьезно усомниться в преимуществах получения доказательств в ходе экспертизы при наличии угрозы в ходе этой экспертизы  подвергать детей риску причинение вреда.

В-четвертых, очень важно понимать, что когда адвокат советует клиенту принять участие в экспертизе детско-родительских отношений, он может непреднамеренно давать плохой совет.

Нет такой вещи как научная оценка опеки над детьми.

Наконец, адвокаты по семейному праву должны помочь психологам, способным провести научное исследование последствий экспертизы опеки над детьми, найти финансирование для проведения необходимых исследований. В конечном счете, наука - это ключ к разработке методики экспертных оценок опеки в спорах о детях, которая действительно ведет к улучшению  жизни детей, а не только жаргон из специальной терминологии, который можно услышать от некоторых сегодняшних специалистов.

Научная экспертиза  детско-родительских отношений предполагает, что результаты этой экспертной оценки поддерживаются наукой. В настоящее время научно-исследовательская литература ясно показывает, что такой вещи, как научная оценка опеки над детьми, не существует.

ЛИТЕРАТУРА

1. See Luke Mullins, “The Wrong One”, The Washingtonian, Dec. 13, 2013; Tom Jackman, “Psychologist in Prince Rams Custody Case Paying Mother $550,000 Legal Settlement,” Washington Post, Nov. 8, 2014; and Alex Koma,  “Joaquin Rams Guilty of Murdering Toddler for Insurance Money,” Inside NoVa, Apr. 13, 2017.

2. See Joaquin Sapien, “Call in Congress for Family Court Reform,” Long Island Press, Sept. 18, 2016.

3. See Kelsey Brugger. “Ex-Wife Sues Nicholas Holzer in Children’s Murders,” Santa Barbara Independent, Aug. 11,2016.

4. See Ira Daniel Turkat, “Questioning the Mental Health Expert’s Custody Report,” 7 Am. J. Fam. L. 175 (1993); and Ira Daniel Turkat, “On the Limitations of Child-Custody Evaluations,” 51 CT. Rev. 8 (2006).

5. See M. Gregg Bloche, The Hippocratic Myth: Why Dotors Are Under Pressure to Ration Care, Practice Politics, and Compromise their Promise to Heal (2011).

6. See Ira Daniel Turkat, Harmful Effects of Child-Custody Evaluations on Children, 52 CT. Rev. 152 (2016).

7. See Ira Daniel Turkat, “Child Dead and Parent Charged with Murder After Psychologist Recommends Said Parent to Court: Turkat Responds to Gould & Posthuma’s Custody-Evaluation Fallacies.” 52 CT. Rev. 170 (2016).

8. See Jose Bertolote, “The Roots of the Concept of Mental Health,” 7 World Psychiatry 113 (2008); Keith Tudor, Mental Health Promotion: Paradigms and Practice (2013).

9. See Karen Armstrong & Maureen O’Hagan, “Seattle Times Special Report: Twisted Ethics of an Expert Witness,”Seattle Times, June 26, 2011.

10. See Karl Kirkland & Kristin Kirkland, “Frequency of Child Custody Evaluation Complaints and Related Disciplinary Action: A Survey of the Association of State Board and Provincial Psychology Boards,” 32 Prof.Psychol. Res. Pr. 171 (2001); James N. Bow, Michael C.Gottlieb, Jeffrey C. Siegel & Gretchen S. Noble, “Licensing Board Complaints in Child Custody Practice,” 10J. Forensic Psychol. Pract. 403 (2010); Jelena Zumbach &Ute Koglin, “Psychological Evaluations in Family Law Proceedings: A Systematic Review of the Contemporary Literature,” 46Prof. Psychol. Res. Pr. 221 (2015); and http://www.psychcrime.org/articles/index.php?vd=18, last accessed Jan. 14, 2018.

11. See Turkat, supra n.7.

12. Id.

РЕПЛИКА АДВОКАТА ПО СЕМЕЙНЫМ ДЕЛАМ ПО ПОВОДУ СТАТЬИ ДОКТОРА АЙРА ТУРКАТ 

Г-н Мьюз окончил Виттенбергский университет в 1975 году и юридический факультет Дейтонского университета в 1978 году. После окончания юридического факультета г-н Мьюз занимается юридической практикой в Дейтоне, специализируется по семейным делам. В январе 1992 года он присоединился в качестве партнера в своей нынешней фирме Holzfaster, Cecil, McKnight & Mues.

Роберт Л. Мьюз  7 января 2017 г.

ИНСТРУМЕНТ ОЦЕНКИ  ОПЕКИ НАД ДЕТЬМИ ПОДВЕРГАЕТСЯ КРИТИКЕ

Источник: https://www.hcmmlaw.com/blog/2017/01/07/child-custody-evaluations-helpful-harmful/

Экспертная оценка опеки над детьми в случае развода могут быть вредной - возможно, даже крайне вредной, особенно когда речь идет о детях. Эмоции в подобных семейных спорах накаляются и часто приводят к исключению  рационального мышления и поведения  Из-за этого у судебной системы есть разные «инструменты», помогающие определить, что отвечает интересам детей, когда речь идет о месте проживания детей и об общении с отдельно проживающим родителям.

Одним из таких инструментов является экспертная оценка опеки над детьми. Эти экспертизы,  как правило, проводятся поставщиком психолого-психиатрических услуг, который дает суду рекомендации относительно того, где должны жить дети, времени воспитания родителем, проживающим отдельно, и в целом общую картину динамики семьи в том, что касается  опеки над детьми.

Теоретически, эти экспертизы  должны помочь как вовлеченным сторонам, так и суду. Однако недавнее исследование, похоже, показывает обратное.

В статье, опубликованной в «Обзоре суда», доктор Айра Даниэль Туркат, лицензированный психолог и специалист по семейному праву, провел, как он утверждает, первое известное количественное исследование отрицательных последствий экспертной оценки опеки над детьми.

В своем исследовании Туркат опросил 101 человека из 35 штатов, которые: 1 - были в разводе, 2 - участвовали в оценке опекуна экспертом психологом, 3 - дали подробную информацию об экспертизе, 4 - заплатили за оценку с помощью семейных средств и 5- не были связаны с любым другим участником исследования. Его результаты показали, что 1 из 4 детей испытал негативные последствия от экспертизы, и 1 из 5 детей был нанесен вред или их жизнь ухудшилась от рекомендации эксперта.

Недавнее исследование по экспертизе детско-родительских отношений  показывает результаты нанесения вреда, в то время как другие считают, что экспертизы  являются важным инструментом в делах о разводе

Туркат заявил, что 65% опрошенных родителей заявили, что их детям было бы лучше, если бы деньги, потраченные на экспертизы, использовались в других целях, и что 2/3 заявили, что в целом экспертиза опеки была проведена не в лучших интересах их детей.

В статье Туркат заявляет, что эти результаты подтверждают его утверждение о том, что нет научных доказательств того, что экспертная оценка опеки над детьми приводит к положительным результатам для детей. Он утверждает, что стоимость этих экспертиз  часто наносит финансовый ущерб семьям, а из-за диагностических ошибок в профессии психиатра суды должны быть более осторожными, когда сталкиваются с предложениями о проведении таких экспертиз. Фактически, он заходит так далеко, что рекомендует, чтобы, возможно, суды вообще прекратили их использовать, пока Американская психологическая ассоциация (АРА) и местные агентства не смогут предоставить научные доказательства  методики  проведения таких  экспертиз  в целях достижения наилучших результатов  для вовлеченных детей.

Как и во всем в правовом мире, в каждой истории есть две стороны. В том же томе «Судебного обзора», в котором появилась первоначальная статья доктора Турката, доктор. Джонатан У. Гулд (Gould ) и Аллан Постхума (Posthuma) написали свою собственную статью, в которой критикуют выводы Турката и его «возмутительные обвинения».В их исследовании экспертной оценки опеки специалистами по психическому здоровью  говорится, что оценки опеки над детьми фактически экономит деньги.

Вопреки позиции Турката, Гулд и Постхума (Gould and Posthuma) утверждают, что 90% экспертных оценок детско-родительских отношений используются в качестве основной рекомендации для принятия решения судом, и, следовательно, фактически экономят деньги в долгосрочной перспективе, поскольку сторонам не приходится нести расходы, связанные с судебным разбирательством. Они утверждают, что исследование Турката не будет принято большинством рецензируемых журналов, и в конечном итоге считают, что грамотно проведенная экспертная оценка детско-родительских отношений является важным инструментом в делах о разводе. Прочитать обе статьи, в том числе ответ Турката на Гулда и Постхуму, можно в «Court Review»,

Независимо от того, как вы относитесь к экспертной оценке опеки над детьми, важно проконсультироваться с опытным адвокатом по семейному праву, чтобы вам не пришлось  столкнуться  с ситуацией в одиночку. Если вам нужна консультация по разводу в Дейтоне, штат Огайо, позвоните нам сегодня!