Доктор Стивен Миллер более 30 лет работал преподавателем в Гарвардской медицинской школе. Кроме того, он имеет многолетний опыт в области поведенческой медицины, организующей связь между медициной и психологией. Эта проблема особенно актуальна для жестокого обращения с ребенком, защиты детей, родительского отчуждения и связанных с ними вопросов, поскольку эти клинические условия очень сильно связаны с поведением, в том числе дисфункциональным, патологическим и агрессивным. Также доктор Миллер имеет несколько десятилетий практики в области судебно-медицинской экспертизы. Как популярный лектор он провел несколько сотен курсов непрерывного образования для врачей и других специалистов и прочитал более тысячи лекций по клиническому решению проблем и принятию клинических решений. Он является национально известным экспертом по родительскому отчуждению и насилию над детьми и их отличиям друг от друга, он также является опытным судебным экспертом и судебным консультантом в судебных процессах.
СУЕВЕРИЯ И ЗАБЛУЖДЕНИЯ ОТНОСИТЕЛЬНО
РОДИТЕЛЬСКОГО ОТЧУЖДЕНИЯ В СУДЕ
Источник: Глава 2 «Клиническое обоснование и принятие решений в случаях родительского отчуждения» из сборника «Работа с отчужденными детьми и семьями Клиническое руководство» под редакцией Эми Дж. Л. Бейкер, С. Ричарда Заубера, Нью-Йорк, 2013
Опубликовано в 2013 г.
Все клинические дисциплины полагаются на интеллектуальные сокращения, известные как эвристики. Типичная эвристика включает практические правила, клинические афоризмы и народную мудрость. Эвристики также включают определенные интуитивные суждения. Используемые правильно, эвристики могут быть полезны. Они позволяют экспертам делать быстрые и эффективные суждения, которые обычно бывают точными. Они хорошо работают в большинстве, но не во всех, обстоятельствах. Эвристические суждения выносятся быстро исходя из того, насколько легко информация может быть доступна по памяти. Эвристическое суждение выносится на основе сходства, т. е.по стереотипу.
Что касается клинических проблем, существует два типа эвристики: когнитивная и клиническая. Когнитивная эвристика, также называемая эвристикой суждения, жестко запрограммирована, представляет собой глубоко укоренившиеся, неотъемлемые образцы человеческого мышления. Они в основном учитывают интуитивное мышление, а не рассуждение. Клиническая эвристика по сути афористична. Это практические правила, которые служат пробным камнем для решения проблем.. Помимо ошибок, связанных с эвристикой, существуют и другие когнитивные ошибки, которые не связаны с эвристикой.
В отличие от когнитивной эвристики, клиническая эвристика решает задачу с помощью конкретных практических правил. По сути, это клинические афоризмы. Некоторые правила высоконадежны; другие - глубоко ошибочны. Считается, что простейшее решение проблемы обычно правильное. Некоторые полезные эвристики описывают характеристики отчужденных детей (Gardner, 1999; Kelly & Johnston, 2001). Другая полезная эвристика обращается к характеристикам отчуждающих родителей, таким как описание одержимых отчуждателей Дарналла - родителей, желающих разрушить детские отношения с другим родителем - и, что характерно, неоднократно нарушающих судебные приказы (Darnall, 1998). Еще одна полезная эвристика - это открытие Эми Бейкер о том, что у серьезных отчуждателей есть склонность к наличию расстройства личности (Baker, 2007). Другие эвристики дает ценные советы относительно лечения РА (Kelly, 2010; Warshak, 2010; Warshak & Otis, 2010). С другой стороны, ошибочные эвристики также распространены. Поскольку их использование может нанести большой вред, здесь будут обсуждаться 10 ОШИБОЧНЫХ ЭВРИСТИК, КОТОРЫЕ НЕ СЛЕДУЕТ ИСПОЛЬЗОВАТЬ.
Раз он на ней женился, значит с ним что-то должно быть не так
Такая вера показывает плохое понимание психопатологии, поскольку многие люди с серьезными психическими расстройствами, включая социопатов и лиц с пограничным расстройством личности, могут убедительно имитировать нормальное поведение и, особенно в процессе ухаживания, могут быть обманчиво очаровательными.
Он говорит так; она говорит по-другому. Правда, вероятно, будет посередине.
Это знаменитое «Он говорит / Она говорит». Если использовать его как эвристику, этот принцип не только ненадежен, но и аморален. Такое мышление делает невозможным ложное обвинение жертвы, чтобы получить решение в пользу обманщика, поскольку правдивая версия жертвы, вероятно, будет иметь такой же вес, как фальшивая версия противника (возможно, даже меньший вес, если существуют и другие предвзятости в работе, что часто бывает). Те, кто делают ложные утверждения, знают это и могут легко манипулировать профессионалами, которые достаточно наивны, чтобы использовать этот тип ошибочного рассуждения. «Если я принесу достаточно грязи, хоть что-то да прилипнет» (или «Нет дыма без огня»)
Если мы передадим все это эксперту, он разберется.
Это может быть, а может и не быть правдой. Даже среди экспертов ошибки, рассмотренные в этой главе, являются общими для всех. Слепая вера в это изречение со стороны тех, кто работает на юридической арене, может стать большим ударом, катастрофой, особенно если суд предполагаемому эксперту дал слишком много власти со слишком небольшим надзором за его действиями.
Как родители ведут себя во время экспертизы является диагностически важным
Существует широко распространенное заблуждение, что клиническое интервью имеет высокую валидность. Фактически, исследования показали поразительные ограничения относительно информации, полученной в ходе интервью (Griffin & Tversky,
2002). Некоторые утверждают, например, что если родитель тревожится и сильно переживает собеседование, он или она, вероятно, ведут себя так же, когда воспитывают детей. Такое мышление влечет за собой фундаментальную ошибку атрибуции. Ключевой вопрос: почему родитель так себя ведет. Если родитель тревожится и сильно переживает из-за отчуждения его собственного ребенка, наблюдаемый аффект может не быть диагностическим.
С психологической точки зрения, у этого родителя нормальная реакция на борьбу или бегство, т.е. его поведение обусловлено ситуацией. Неспособность осознать это - скорее рассматривать поведение как предрасположенное, чем как ситуационное - это серьезная, но очень распространенная ошибка (см. Sauber & Worenklein в этой книге).
Родитель, который критикует другого родителя во время разговора с терапевтом или экспертом опеки, вероятно, критикует другого родителя перед детьми.
Это тоже влечет за собой фундаментальную ошибку атрибуции. Рассмотрим целевого родителя, который добивается физической опеки над отчужденным ребенком. В суде этот родитель несет бремя доказательства того, что родитель-опекун / отчуждающий родитель использует недопустимые методы воспитания ребенка. Невозможно сделать это, не критикуя другого родителя. Если целевой родитель не приводит явной причины обращения за опекой (например, что ребенок передает оскорбления со стороны другого родителя), профессионал, который использует эту вводящую в заблуждение эвристику, будет считать такое заявление доказательством против позиции целевого родителя. Это ставит целевого родителя в безвыходную двойственную ситуацию.
Обе стороны всегда вносят свой вклад в отчуждение детей
Эта ошибочная эвристика означает, что все случаи отчуждения происходят из-за комбинации отчуждения и физического насилия (т. е. гибриды). Также предполагается, что целевой родитель должен сделать что-то такое, что оправдывало бы отказ ребенка от общения. Это пример того, какие проблемы с мышлением относительно отчуждения могут быть у тех, кто не имеет адекватного клинического понимания этого явления. Очевидно, что оба родителя могут быть несовершенными (хотя, если целевой родитель сделал что-то, чтобы оправдать отказ ребенка от общения, термин «отчуждение» не должен быть использован). Это не означает, что большинство случаев являются гибридными. Более того, даже если это правда, было бы неуместно предполагать, что какой-либо отдельный случай является гибридным. Представьте эвристику о том, что обе стороны всегда способствуют отчуждению ребенка - применялись бы к жертвам домашнего насилия или изнасилования (между прочим, во многих частях мира это так).
У ребенка не может быть ложных воспоминаний
Это необоснованное убеждение бросает вызов массовым исследованиям ложных воспоминаний (Bruck & Ceci, 1999; Lilienfeld, Lynn, Ruscio, & Beyerstein, 2010; Loftus, 1997; Loftus & Pickrell, 1995; Schacter, 2001; Tavris & Aronson, 2007). Ложные воспоминания удивительно легко имплантировать. Они могут ощущаться такими же реальными, как настоящие воспоминания, так что запрограммированные дети часто непреклонны в том, что они «помнят» события, которых не произошло. Процитируем Лофтуса и Пикрелла (1995):
«[Исследование] искажений памяти не оставляет сомнений в том, что воспоминание может быть изменено по желанию. Людей можно заставить вспоминать свое прошлое разными способами, и их даже можно заставить вспомнить целые события, которые никогда на самом деле не случались с ними. Когда возникают такие искажения, люди иногда уверены в своих искаженных или ложных воспоминаниях и часто подробно описывают эти псевдо-воспоминания».
Обратите внимание, что этот отрывок относится к взрослым. Дети, конечно, еще более восприимчивы.
Успеваемость в школе обычно показывает, как в целом дела ребенка
Нет никаких достоверных доказательств, подтверждающих это предположение. На самом деле обратное может быть правдой, потому что некоторые дети, живущие в токсичной психологической обстановке дома, находят безопасное убежище в школе. Нет никаких доказательств того, что академический или социальный успех защищает жертвы РА от пожизненной психопатологии из-за проблем с доверием, в интимных отношениях, проблем с уважением авторитетов, проблем с гневом, проблем с импульсивным поведением, проблем с личными границами и тому подобного.
Дети жизнестойкие; время залечит все раны
Это означает, что большинство отчужденных детей не имеет долговременного вреда от PA. Это опасное заблуждение. Литература о посттравматическом стрессовом расстройстве (ПТСР) свидетельствует о том, что время не лечит всех ран - даже у взрослых. Кроме того, оно не учитывает всей серьезности проблемы. Естественно, дети, испытывающие лишь легкое отчуждение, могут пережить только слабые негативные долгосрочные эффекты. Напротив, хорошо задокументировано, что дети, страдающие от тяжелого отчуждения, могут страдать от тяжелых долгосрочных последствий (Baker, 2007). Это также является ярким примером экологической ошибки. В большинстве случаев это утверждение верно в отношении некоторых детей в общей популяции. Однако нельзя использовать такие групповые данные, чтобы сделать вывод, что какой-либо отдельный ребенок устойчив к отчуждению.
Любому, кто сомневается в этом, достаточно вспомнить, что самоубийство является основной причиной смертности среди подростков (Nock et al., 2008). Кроме того, многие отчуждающие родители страдают ПРЛ (пограничным расстройством личности), а у детей пограничных родителей возникает значительный риск развития ПРЛ (Stepp, Whalen, Pilkonis, Hipwell, & Levine, 2012). Поскольку ПРЛ связано с пожизненным риском самоубийства (до 10%), должно быть ясно, что эта ошибочная эвристика влечет за собой потенциально опасную для жизни клиническую ошибку.
Когда мужчина ищет полной опеки над детьми, он хочет власти и тотального контроля
Это логика палеолита. Хотя резонно спросить: если тот, кто ищет опеки над детьми, может делать это по недостойным причинам, разве справедливо, этично и правильно предполагать, что это зависит от пола родителя?
СТАТЬИ ПО ТЕМЕ
ДОКТОР СТИВЕН МИЛЛЕР. ПРИМЕР НЕУДАЧНОГО ЛЕЧЕНИЯ РОДИТЕЛЬСКОГО ОТЧУЖДЕНИЯ
ДОКТОР СЬЮЗАН ХЕЙТЛЕР. ЧТО НУЖНО ЗНАТЬ ТЕРАПЕВТАМ О РОДИТЕЛЬСКОМ ОТЧУЖДЕНИИ
ЛИНДА ГОТЛИБ. ОШИБКИ ПРОФЕССИОНАЛОВ ПО ПРОБЛЕМЕ РОДИТЕЛЬСКОГО ОТЧУЖДЕНИЯ
ДОКТОР РИЧАРД ВАРШАК. 10 ЗАБЛУЖДЕНИЙ ОБ ОТЧУЖДЕНИИ РОДИТЕЛЕЙ У СУДЕЙ И ТЕРАПЕВТОВ
ДОКТОР КРЕЙГ
ЧИЛДРЕСС. ТРЕБОВАНИЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ КОМПЕТЕНТНОСТИ
Комментариев нет:
Отправить комментарий